Акт 1
Это очень просто. Наталия Орейро - звезда. Сияет как немногие сияли. И именно из-за этой простой и весомой причины, перед фигурами как она, нас обуревают каверзные вопросы. Зачем это отрицать. Ключевой, в таком случае: откуда она появилась? Почему стала сиять? Почему она? Кем она себя считает? Как она превратилась в звезду? Вопросы множатся. Мы все говорим, что знаем ее перепитии. Но знаем очень мало. Почти ничего. Наталия продолжает оставаться девушкой из провинции, которая завоевала столицу. Такой она предстает, в казуальном рокерском стиле, когда принимает команду "Freeway" в своем элегантном старинном доме в Палермо. Я пытаюсь убежать к любому возможному персонажу. Это не просто. Думаю о наигранности, которую бы использовал Jaime Bayly, говоря ей, глядя в камеру: "Нати, как была построена звезда?"
Думаю, что у меня будет успех в замысле. Также думаю, что возможна опасная ошибка. Тем временем, в этот лихорадочный день в Буэнос-Айресе, все шло к беде. Потому что буквальный спор между формой и содержанием, между гламуром и литературой, делал невозможной глубокую беседу, которая уменьшалась до пятнадцатиминутного разговора после сотен фото и фото в заботах о штрихах макияжа и подправлений прически. Больше ценит смену гардероба, чем идею. Похоже, что так. Но я продолжаю. Я пытаюсь. Потому что мы - журналист, фотограф, парикмахер, гримерша - мы в конечном счете команда, те кто задает игру. Возможно, доводим до совершенства результат.
Мы предпочитаем одевать в звезду, вместо того, чтобы требовать ее естественного света. Где-то далеко, за всем возможным внешним видом, я сталкиваюсь с ужасом проваленного интервью. Но констатирую, парадоксально, что может быть гораздо более великолепным столкнуться с бездной, чем усыпляющая рутина вопросов и ответов в записной книжке, до боли знакомой. Интервью, равно как и звезда, строится из вечного противоречия между предсказуемым сценарием и случайными мазками. Между ненадежностью и неуверенностью. В тот самый момент, когда персонаж сбрасывает свой гламур и показывает свое настоящее лицо.
Наталия предстает на встрече с крепким желанием предложить свой естественный облик, он более повседневный. Не смотря на это, она не сомневается, когда Рафа Лехтрехер предлагает ей пару смен гардероба и подбрасывает ей идеи для фото. Она проявляет желания быть послушной, приспосабливаться под обстоятельства. Весь день впереди. Часы показывают 13:30 и команда "Freeway" готовится к работе. Есть время до 17:45, сообщает Клаудиа, ответственная за расписание Наталии и чтобы передавать, в каждый момент, спокойствие, которое, говорит вызвано недавним путешествием в Buzios (Бразилия).
Роберто начинает работать над прической Нати. Илиана ожидает своей очереди для макияжа. Площадка размечается. Говорим о кино. О музыке. О многих вещах. О магазине одежды, который она недавно открыла, на улице Гондурас, в союзе со своей сестрой. О последнем путешествии в Мадрид и желаниях воплотить проект Мартина Састре по экранизации романа "Мисс ТакуарембО", с ней в главной роли.
Рафа превращает студию Наталии в место, где любой признак недостатка стиля приобретает гламур. "Я всегда хочу красную деталь", говорит Рафа. "Мне нравится", одобряет Наталия. Я как могу, подавляю желание записывать нескромные разговоры. Кроме того, проходит время. Быстро. Очень быстро. К 15 часам, когда так и не снято ни одно фото, ситуация становится опасной. Не нужно терять спокойствие, думаю я. Зачем столько ритуала, отчаиваюсь, ощущая себя в меньшинстве в возможности оспорить главенство образа, ненужность всего этого макияжа. Не стоит настаивать.
Маленькая деталь меня успокаивает. Что Наталия помнит одно обширное интервью, которое я с ней сделал в феврале 1999 для журнала "Posdata". Это в тот момент мне пришла идея о строительстве звезды. Раскрываю сюжет: Наталия предлагает её два лица. Одно для интервьюера, другое для фотографа. Отмечаю также странный параллелизм с последней звездой, родившейся в Уругвае, Дани Умпи, который подтверждает, что его карьера - это эмпирическое доказательство того, что поп-звезда может сочетаться с premeditation warholiana (не знаю, наверное, это какое-то течение в искусстве-пп). И я теряюсь немного в дежа-вю от старого разговора, времен "Дикого Ангела". Я осознаю, что тот же самый вопрос повторится вновь, почти десятилетие спустя, и что она, каким-то образом, подыграет мне в помощь.
- Как ты поднялась до того места, где ты находишься?
- Не знаю, нет какой-то формулы, но суть в том, что ты не должен никогда проигрывать. Думаю также, что ты не должен идти на уступки ни с чем, а когда начинаешь идти, значит у тебя пошло плохо. Есть вещи, которые я просто не делаю, а есть другие, которые хотя не нравятся мне, я понимаю, что людям возможно понравятся и в таком случае я принимаю их, но накладываю определенные ограничения. Речь идет о борьбе, как и в любой профессии.
- С какими вещами ты не пойдешь на уступки?
- В отношении игры ролей, не играть демагогических персонажей, которых я считаю, что они не реальные или которые могут навредить части зрителей. На телевидении, например, я бы не разделась, потому что это может увидеть как ребенок, так и взрослый. В кино да, я бы это сделала, потому что ты платишь за вход и знаешь то, что увидишь. В отношении музыки, мне интересно петь песни, которые людям понравится слушать, но которые хорошо сделаны. У меня заняло очень много времени сделать мой первый диск.
- Есть ли необходимость получать удовольствие от твоих работ?
- Без сомнения. Мне нравится работать для людей и ездить во все места, но только если есть работы, которые хорошо сделаны. Я не пойду на уступки делать это только потому, что "все равно люди покупают". Это ложь, так недооцениваются люди. Иногда, музыку, которую я делаю называют простой, но я тебе говорю, это очень трудно, писать популярные вещи, успешные, потому что те кто пишет необычно, могут прийти к тому, чтобы стать очень интересными и очень интеллектуальными, но люди их не понимают. Трудность в том, чтобы людей цепляло и помимо того, чтобы было хорошо сделано. Я так вещи не делаю, быстро, с такими вещами я не пойду на уступки.
- Между твоей работой, как актрисы и виртуальными газетными заметками, тебе остается очень мало времени на реальную жизнь...
- Да. Дело в том, что работая, сильно теряешь голову, теряешь представление о реальности. Со мной много раз было, когда я говорю: "пожалуйста, верните меня в реальность"
- Насколько теряется частная жизнь в твоей работе?
- Частная жизнь, это самое большое, в чем я потеряла и это мне очень многого стоит. Недостаток частной жизни, который у меня есть тесно связан с этой фактической передозировкой всеобщего внимания. Сегодня я себя чувствую очень на виду. И чувствую также, что потеряла много времени, только подумать, что я работаю по четырнадцать часов в день, играя другого человека. У меня никогда не было нормального детства, потому что я работаю с 12 лет в Уругвае и моя жизнь всегда была отличающейся во времени и по ответственности с другими моего возраста. Но, хотя я потеряла в том чтобы ходить на танцы и иметь друзей, или просто ничего не делать, и что у меня есть опасения, которые вызывают стресс, моя карьера помогла мне вырасти, ценить саму себя, быть независимой, повзрослеть немного быстрее, оценивать вещи по-другому.
Акт 2
Когда-нибудь это должно было случиться. Проваленное интервью. Череда образов, которые выстреливают сценами тоски для интервьюера, который считает себя таковым. Есть ли ответственность у фотографа, в его поиске, безусловно утопическом, найти красоту за красотой? Есть ли она(ответственность-пп) у Орейро, которая, чтобы избежать напряженности, предложила сделать интервью попозже, вечером и по телефону, давая понять, что пока еще далеко до кульминации фотосессии, игры масок? Есть ли она у парикмахера, который, побуждаемый крайним обаянием звезды, отбрасывает свой второстепенный персонаж, чтобы захватить все роли и навязывающий себя словно капризный ассистент сцены, импровизируя феном с сушилкой и выспрашивая детали обо всех предметах, что попадаются, начиная с коллекции журналов PlayBoy в ванной, заканчивая пепельницей от Версаче?
Равновесие между текстом и фотографиями подошло к тому, чтобы разорваться, взорваться тысячами кусочков, когда было 16:00 и другие две девушки - Илеана и Клаудиа - сделали невозможное, чтобы гармония уцелела, и все закончилось самым лучшим возможным образом. Ровно 17:00, Рафа не может остановиться. Продолжая фотографировать звезду. Потому что знает, что пока не хватает совсем немного для той фотографии, которая завершит его путешествие, его рассказ, его фантазию. Наталия кусает нижнюю губу. Она застывает в жесте искренней подавленности. Отбрасывает персонаж. Одевает и снимает маску. 17:15 пройдены. Она знает, что проиграла битву, но попытается спасти войну. Она знает также, что я не сдамся и не приму предложение позвонить ей попозже. Потому что в таком виде дуэлей не допускаются планы Б. Статья будет как и должна быть между 13:30 и 17:45. Ни больше, ни меньше.
Были несколько напряженных моментов в длинный фотосессионный день. За гиперактивностью Наталии, ее чрезвычайным обаянием, ее талантом и ее отдачей в работе, настало время отметить деталь, которая не должна пройти незамеченной. Немного спустя 14:00, приехала ее преподаватель пения, которой она забыла отменить встречу. С беспорядочной прической вся в заколках и еще без нанесенного Илианой макияжа, попросила снять пробный план.
"Такой фотографии нет ни у кого", заметила Клаудиа. Так же как и той, которую немного спустя она попросила сделать перед зеркалом, как Мэрилин, играя с карандашом, зная, что еще через несколько минут она превратится в Наталию Орейро. Последний ключ в строительстве настоящего интервью, почти проваленного, которое в рискованном пари, всё или ничего, попытается поднять эти вопросы, которые мы задаем, когда думаем о границах между публичным и приватным какой-либо звезды. Или, что то же самое, сказать, что в начале дня пришла Нати в казуальном стиле, мы сделали фотографии звезды Орейро, и в конце она наконец дала минимизированное интервью - едва ли на четверть часа, и без анестезии - вновь с Наталией.
Побеждает образ. Это точно. Достаточно проверять, что читатели смотрят фотографии перед тем как текст. Но манипулирует тот, кто манипулирует последним. И поверьте мне, что письменность позволяет выразить интуицию, с которой Наталия давным давно выиграла для себя собственную звезду.
- В течении дня мне несколько раз пришло в голову, и прежде всего, чтобы отойти от такого стресса, спросить тебя как была построена звезда?
- А у меня будет формула?
- Не знаю, есть ли у тебя формула. Но если хочешь, объясни концепт...
- Говорят, что все мы пыль от звезд, что поэтому человеческие существа проводят время, глядя на небо. Возможно, это идет оттуда.
- Вопрос в том смысле, как она строится, когда у тебя появилось осознание того, что ты превратилась в звезду.
- Это странно, или это звучит странно, что я это говорю. Что касается меня, я сосуществую со всем, что ты видел там наверху, но в то же время, не перестаю быть мной. Так, я никогда не говорила "теперь, начиная с этого момента я...". Я даже не знаю когда снаружи меня начинают видеть как звезду. Я всегда вкладываю одну и ту же батарейку в то что делаю, и так как я помню, что сосуществую со взглядом снаружи, я принимаю это как что-то естественное. Я не знаю, как это объяснить... У меня были впечатлившие меня моменты, например, когда я осознала, что моя работа порождала, особенно в моих зарубежных поездках, что-то странное в людях. Возможно это и были моменты в которые я поняла, которые вызвали во мне определенную сильную встряску, если спросить меня, что происходило.
- Когда ты впервые почуствовала это ощущение?
- Когда первый раз поехала в Израиль, в 2002 году. Там было так "А это? Почему происходит это?". Пока я была в Аргентине, я не осознавала ничего вне моей ежедневной работы или моей жизни. Когда выезжала наружу, там я говорила себе: "не знаю, хорошо ли я делаю вещи, потому что это сумасшествие это хорошо, но странно"
- Это не параллелизм, но сегодня мы говорили о Дани Умпи. И он чувствует это как осознанное строительство поп-звезды.
- Okey, это как его работа: превращение писателя в поп-певца, чтобы сказать что-то. Он создал свой персонаж из литературы или из скульптуры и потом переносит его на сцену. Что касается меня, у меня было наоборот: я всегда сначала вкладываю тело.
- Как это, вкладывать тело?
- Это идти и вкладывать тело... В фильм, в концерт, в теленовеллу, во что угодно.
- Это форма выставиться?
- Выставиться это другое. Выставляться - это показывать себя, а вкладывать тело - это работать. В моем случае, не было раздумий как делать, а просто идти и делать. Выставляться это идти и показывать себя возможно более умышленно. Откуда я знаю. Когда я изучала катехизис (католическое вероучение -пп), я ходила и играла в театре, не раздумывая много.
- Ты думала когда-нибудь, когда была подростком, почему что-то происходило с тобой?
- Никогда себя не спрашивала, почему это произошло со мной. Просто потому, что у меня нет объяснения. Поэтому я тебе говорю, что я из тех, кто вкладывает тело, не раздумывая слишком. Думаю, что если я остановлюсь подумать почему вещи такие, это все равно что я потеряю возможность прожить их. И если я много анализирую, не знаю, это как бросить чувствовать. Не знаю, как тебе ответить, потому что в куче вещей я такая: понятия не имею. В один день я знаю куда хочу двинуться, а в другой день хочу другую вещь. И вот такая я сегодня.
- Когда началось "идти и вкладывать тело"?
- В 12, с рекламы ob.
- Как ты вспоминаешь тот этап своей жизни?
- Существование, такое же как сейчас... От фотографирования, почти в тайне от родителей до их убеждения, чтобы позволили мне пойти в рекламное агенство, и оттуда ездить одной на автобусе на кастинги ко всем продюссерам. А остальные всегда были со своими матерями... Ты видел этих матерей, которые хорошо, что заботятся о своих дочерях, но в то же время ты не знаешь, чье это желание? А я была одна. И мне все говорили: "что ты делаешь одна?". А я была, откуда я знаю...
- И ты оказалась во взрослом мире, внезапно?
- Да, в 14 лет я имела отношения с 25-летними моделями.
- Чему ты научилась там?
- Хотя профессия, которую я выбрала, это способ продолжить оставаться молодой, поскольку позволяет тебе играть, играть постоянно в кого-то другого, с раннего детства я приняла взрослый образ жизни, с высокой степенью ответственности. С раннего детства я очень одержима работой. Но ладно, я не жалуюсь на себя. Это когда ты уйдешь. Иногда я очень сетую на себя. Потому что я устаю, иногда, от себя... Немного.
- Когда снимаешь макияж?
- Нет, когда я использую его.
- Каково твое убежище и как ты его построила? Потому что мне представляется, что в какой-то момент у тебя его не было...
- Этому я действительно научилась. Научилась держать определенную дистанцию между работой и тем, что относится к реальной Наталии, той, которой я стараюсь быть большую часть времени. Но иногда происходит как сегодня, что я прихожу в джинсах, а у меня просят сексуальное платье. В таком случае... Я понимаю игру, предложение другого и я переодеваюсь в другого человека. Я понимаю, что часть того, чем я занимаюсь это переодеваться и быть тем, кого находит подсознательная фантазия. Но ошибка, которую я совершала прежде, была в проживании этого как реальности.
- Персонаж победил тебя...
- Конечно, эта штука о которой я села болтать с тобой, и когда ты меня спрашиваешь, страдала ли я первый раз, когда случилось любовное разочарование, я рассказываю тебе все о чем переживала... После обнаружила, что не надо было этого делать. Я была очень доверчивой, и после мне было очень больно от последствий, к которым это привело. Мне было стыдно выходить на улицу. Но это была часть этого. На мгновения я чувствовала, что это был разговор между двумя, а не так, что впоследствии это прочитают множество людей. Вот так, со временем, я училась и уже несколько лет все идет лучше.
- Ты представляла сейчас другой тип заметки, другой тип фотографий?
- Интервью, которые я читала во freeway, мне казались очень искренними. Объективными. А фотки очень реальными. Мне кажется, что это сущность каждого интервьюируемого. Поэтому я пришла в тапках и пофантазировала надев футболку Чудо Женщины. Но после, когда они захотели внести пару изменений и какое-нибудь платье, поняла, что они хотели, чтобы я была больше персонажем. И если говорить обо мне, во меня тоже есть много этого, потому что в восемь лет я размалевывала все лицо в гараже моего дедушки и все такое.
- Возвращаясь к твоим убежищам, я подумал об этом доме...
- Это мое великое убежище. Я не много выхожу. Мне нравится оставаться дома. У меня есть моя студия, здесь я репитирую, изучаю музыку. У меня есть мой сад, мне нравятся цветы, растения. Меня выдают руки... Сегодня утром у меня все ногти были черными, потому что вчера я весь день сажала. И вот такова моя жизнь. И внезапно поехать навестить моих родителей в Уругвае тоже. У меня есть потребность возвращаться, каждый раз, потому что чувствую аромат и солнце, которое сияет по-другому, и это связано с местом происхождения. Но так не случалось со мной раньше. Становишься старее и страдаешь ностальгией...
- Есть что-то в выборе этого дома. Думаю, что когда ты его купила, ты была гораздо моложе.
- Мне было 20 лет.
- Это очень сильно, купить домище в 20 лет.
- И более того, я его себе купила и жила тут, одна, первый год... Это дом, который мне снился. Я не была с ним знакома. Мне снилась улица и номер, и я начала искать его.
- Тебе снилась улица и номер?
- Мне снился номер 1887 и что он был на улице с названием, составленным из двух слов... И я начала искать, потому что искала дом, чтобы переехать. Я знала, что был дом, и когда я его нашла, он не продавался. Я смотрела на него и смотрела на него, и смотрела на него. Приходила с моей лучшей подругой и смотрела. И в один день, ее отец позвонил ей и сказал: "Нати ищет старинный дом?.. Потому что выставлен один на проезде Санта Роса, который 1887 года". Валерия чуть в обморок не упала. И я тоже.
- Номер,который тебе снился...
- Да. Это невероятно, так как отец Валерии не знал, что я хотела этот самый дом. Он работал в одной строительной фирме и дом появился у него для продажи. И вот, готово. Я приехала и купила его. Более того, у меня всегда была очень сильная привязанность к старинному. Мне очень нравится реставрировать старинную мебель. У меня куча вещей от Tristan Narvaja. Журнал сердца Susi купила в Tristan Narvaja, не знаю, вплоть до PlayBoy шестидесятых.
- А история с садом?
- Садом занимаюсь я.
- Семейная традиция?
- Моей маме и моему папе очень нравится сад. Мои воспоминания о детстве включают моих родителей, копающихся и сажающих семена, покупающих герань... И сейчас у меня есть один проект, очень маленький, который связан с цветами. Я собираюсь издать книгу с фотографиями, всего лишь сто экземпляров и выставлю на продажу в магазине. Вот уже прошло, ни много ни мало, шесть лет, как я делаю фотографии внутренности цветов И в поездке, которую я недавно совершила в Нью-Йорк, в книжном магазине, я видела кучу книг о цветах. И я сказала себе: "У меня будет собственная книга о цветах".
- Это хорошо, иметь маленькие проекты. Потому что у тебя было много больших проектов, или которые не были твоими, возможно.
- Конечно. Я с маленьким и средним предприятием. Я начала с того, который моей сестры, с магазина одежды, а теперь еще будет с книгой. Мне нравится доставлять себе такие удовольствия. Они как выпускные клапана и служат тому, что можно выбирать более спокойно более значимые проекты, вроде теленовеллы или фильма.
- Говоря о фильмах, как возник проект "Мисс Такуарембо"?
- Моя история с "Мисс Такуарембо" произошла много лет назад, когда я встретила Дани Умпи и Мартина Састре.
- Ты с ними познакомилась тем вечером в Реколета, когда "Movimiento Sexy" отмечали твой день рождения?
- Да, и в тот самый вечер они дали мне эту книгу, кипу бумаг, которую к тому моменту еще не издали. Но я никогда ее не читала... И спустя много лет, на витрине одного книжного магазина, среди кучи огромных книг увидела издание "Интерзоны" "Мисс Такуарембо". Тогда я ее купила и прочитала. Мне понравилась история. После я вошла в контакт с ребятами и Дани сказал мне, что у Мартина есть проект, реализовать ее в один день в кино. Мы наладили контакты и теперь уже желаем сделать это в какой либо момент в наступающем году. По правде говоря, в одной поездке, которую я совершила в Испанию, я провела пару дней и мы достаточно поговорили, чтобы увидеть, какие есть реальные возможности сделать это. Я хочю ее сделать, так как история меня очаровала, потому что она меня очень развеселила, и, по правде говоря, в ней очень много схожего со мной... У меня было очень счастливое детство. Я переезжала миллион раз и всегда чувствовала отрыв от корней очень сильно. Это некоторым образом помогло, что я смогла уехать так скоро в большой город, в моем случае Буэнос-Айрес, в 17 лет.
- Привлекает внимание, что у тебя нет сотового, что не используешь компьютер, что не чатишься... как ты живешь без всех этих вещей?
- И хорошо, живу. Сейчас со мной происходит что-то странное, потому что интернет, прежде всего, это то, во что я не хочу упасть. Но сегодня люди живут через интернет, говорят через интернет, используют интернет термины... Вещи,которые я не понимаю, так что я начинаю чувствовать себя странной. Раньше я остальных видела странными, теперь чувствую странной себя... Как-то мне предложили написать роман для интернета. Или, у меня складывается впечатление, что через двадцать лет люди перестанут выходить из дома, потому что будут жить в сети. И я от этого паникую. Мне это кажется ужасным. Мне не нравится. Мне кажется, для информации это хорошо, но избыток информации превращает нас в машин. И я не хочу сдавать позиции перед этим... Но я себя чувствую как будто вне всего мира.
Источник: Freeway, MundoLatino
Перевод: ivk (MundoLatino)
Дата: декабрь 2007 года
